ЧЕЛОВЕК ИЛИ ЖИВОТНОЕ?
Юрий Шевчук, Зеленый Крест 23.11.2008
60 лет назад была принята Всемирная Декларация прав человека
Сейчас многое в ней звучит странно. К примеру, как вам первые же строчки преамбулы: “признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира”? Будто делегаты Генеральной ассамблеи ООН не знали, что понятие достоинства и свободы различны в разных культурах, и во многих странах достоинство продолжает оставаться лишь синонимом свободы доминирования над окружающими; будто невдомёк им было, что признание равных прав “членов человеческой семьи”, да ещё “по справедливости” — это путь не к всеобщему миру, а к гражданской войне в мировом масштабе… “Взять всё и поделить”! Впрочем, в 1948 году проблема перераспределения ресурсов земного шара ещё не стояла так остро, как сейчас.
Или — ещё один пассаж — “никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии” (ст.4). Про рабство — понятно. Но в подневольном состоянии находятся все граждане любого государства, так как государство и создано, как аппарат угнетения! А в следующей статье сказано: “никто не должен подвергаться … унижающим его достоинство обращению” (ст.5). Так что же — запретить общественный транспорт? Ведь именно в нём мы чаще всего подвергаемся “обращению, унижающему достоинство”. Особенно в часы пик.
В статье 23 сказано: “каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение (так всё же справедливое или удовлетворительное? — Ю.Ш.), обеспечивающее достойное человека существование для его самого и его семьи (а если без океанской яхты человек чувствует себя ущемленным в достоинстве — что делать? Ему яхту подарить или у другого отнять? — Ю.Ш.) и дополненное, при необходимости, другими средствами социального обеспечения (которые, надо полагать, будут созданы теми, кто работает больше и лучше — Ю.Ш.).” Как видите, в одной статье рабство запрещается, а в другой — трудяги отдаются в рабство бездельникам при посредничестве государства, осуществляющего социальную “справедливость”.
Но главное — в Декларации прав человека отсутствует определение человека. На это сразу же обратили внимание и всего три года спустя во Франции вышла книга — памфлет Жака Веркора “Люди или животные?”, в котором в ходе судебного процесса типичные представители тогдашнего западного общества пытались разобраться, относится ли новооткрытое племя к людям или животным. В книге суд принимает следующее “определение” человека :
“Статья I. Человека отличает от животного наличие религиозного духа. Статья II. Основными признаками религиозного духа являются (в нисходящем порядке): Вера в Бога, Наука, Искусство во всех своих проявлениях; различные религии, философские школы во всех своих проявлениях; фетишизм, тотемы и табу, магия, колдовство во всех своих проявлениях; ритуальное людоедство в его проявлениях. Статья III. Всякое одушевленное существо, которое обладает хотя бы одним из признаков, перечисленных в статье II, признается членом человеческого общества, и личность его гарантируется на всей территории Соединенного Королевства всеми законами, записанными в последней Декларации прав человека.”
Конечно, это сатира. Веркор, недавний партизан — антифашист, одним из первых увидел, к чему может привести соблюдение Декларации прав человека, согласно которой любая национальная или религиозная община, например, людоедов, пока их не поймали на месте преступления, может “свободно передвигаться” и “покидать любую страну” (ст.13), “иметь право на гражданство” (ст.15), “исповедовать свою религию” (ст.18), “беспрепятственно придерживаться своих убеждений” (ст.19), “принимать участие в управлении страной” (ст.21), да ещё и “иметь право на социальное обеспечение” (ст.22). Сегодня, видя как вольготно чувствуют себя террористы всех мастей в Европе, мы понимаем, что Веркор был совершенно прав. Получилось так, что Декларация прав человека, принятая как реакция на преступления фашистских режимов, открыла дорогу новому — эгалитарному — фашизму.
Окончательный удар по юридическому значению Декларации нанесли открытия генетиков. Оказалось, что неандерталец, не являясь предком современного человека, тем не менее мог скрещиваться с кроманьонцем и человеком современного типа и давать полноценное потомство — то есть, с биологической точки зрения отличался от нас не более, чем волк от собаки. Но даже самым рьяным защитникам прав человека понятно, что распространять права, изложенные в Декларации, на неандертальца, если, паче чаяния, обнаружится вдруг в Гималаях затерянное стойбище — так же опасно, как завести в доме вместо собаки волка.
Итак, биологический подход к определению предмета Декларации прав человека приводит в тупик, социально — культурный — дает простор для субъективных оценок того, кто является “настоящим человеком”… Создатели Декларации понимали это, и подстраховались — в её окончание вставили несколько пунктов, практически отменяющих все предшествующие: (осуществление прав не должно противоречить целям и принципам ООН; при осуществлении своих прав человек подвергается ограничениям с целью обеспечения прав и свобод других; “ничто в настоящей Декларации не может быть истолковано, как предоставление … права совершать действия, направленные на уничтожение прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации”). Ведь практически невозможно осуществлять свои права без ограничения прав и свобод других — и наоборот. Интересно, как авторы Декларации предполагали осуществлять право на свободное передвижение и выбор местожительства без ущерба для прав людей, уже проживающих на территории, которую “свободно” выбрали себе для местожительства пришельцы!
Декларация прав человека, несмотря на свою юридическую ничтожность — напомню, определение человека в ней не приведено — все же остаётся замечательным памятником благим намерениям людей, только что переживших ужасную войну и готовых приложить все старания, чтобы избежать её в будущем.