ГОРОД: ПЕРЕЗАГРУЗКА

Юрий Шевчук, “Зелёный Крест”. 04.10.2007

Каким мог бы быть Петербург? И каким он скорее всего будет? Чтобы ответить на эти вопросы, вернёмся в 19 век, когда в развитии нашего города произошёл первый крутой перелом.
В середине прошлого века столица Российской империи – это прежде всего, очень зеленый город. Дворцы, особняки и дачи, занимавшие ранее территорию нынешнего “промышленного пояса”, были окружены густыми парками. Промышленных предприятий было немного. Зато казармы гвардейских полков создавали небольшие городки. Порта как такового не было – возникший в 18 столетии у Стрелки Васильевского острова первый морской порт Петербурга уже не существовал; коммерческий порт находился в Кронштадте, а оттуда грузы перегружались на речные суда и шли в Центральную Россию по Тихвинской и Мариинской системам каналов. Строительство “доходных домов”, чьи кварталы сформировали привычный нам облик Петербурга, тогда еще тоже не развернулось.
Всё испортила Крымская война. Замороженную николаевским режимом Россию потрясло выявившееся техническое отставание от вроде недавно бывших с ней на равных европейских держав. Петропавловск — Камчатский, Архангельск, Гельсингфорс, Севастополь , Одесса — все порты России оказались блокированы неприятельским флотом. Даже столица была под угрозой — с террас Петергофских дворцов можно было следить за манёврами союзной эскадры. Положение спас, как часто и бывает в России, один человек — попутно изменив историческую судьбу нашего города. Его звали Николай Иванович Путилов. Он за несколько месяцев создал заводы и построил на них более сотни паровых военных судов – канонерок, корветов и клиперов, обеспечив русскому флоту паритет сил на Балтике.
Путилов — промышленник активно действовал в течение 26 лет. По их прошествии Санкт-Петербург превратился в крупнейший промышленный и транспортный центр. Хозяевами города перестали быть аристократ и гвардейский офицер; их сменили банкир и промышленник.
Созданное Путиловым кажется слишком великим для одного человека. Он создает металлургические заводы в Финляндии, впервые став выплавлять чугун из руд, залегающих на дне озер; он основывает Обуховский сталелитейный завод, который стал выпускать пушки и снаряды, способные создать конкуренцию продукции германских заводов Круппа и Грюзона; он создает всемирно известный Путиловский завод и налаживает на нем производство отечественных рельсов, что позволило резко удешевить строительство железных дорог; и наконец, именно Путилов разрабатывает и осуществляет проект создания в Петербурге Морского порта, который благодаря прокладке Корабельного канала от Кронштадта по Финскому заливу, смог принимать настоящие океанские пароходы того времени.
Вот где были истоки того пути, который к середине 80-х едва не завел в тупик развитие Петербурга. Заводы и фабрики требовали притока рабочей силы из деревни. Оторванные от земли мужчины и женщины жили в ужасных условиях, постоянно имея перед глазами горящие огнями фасады Невского проспекта. Покуда прислуга в господских домах была потомственной, для разночинцев всегда находилось место на государственной службе, а в казармах столицы стояла лейб — гвардия, опасности эта темная и тупая масса не представляла. Но государственные учреждения не справлялись с притоком молодых и образованных людей, а в политику путь им был закрыт; потомственную прислугу сменила китайская; в первую мировую гвардия вся полегла под пулемётным огнём в Мазурских болотах и Галиции. Ненависть к “чистой публике” копившуюся десятилетиями в рабочих кварталах, остановить было нечем и некому.
В годы “военного коммунизма” город пережил первую блокаду — особые части не пропускали на рынки крестьян с продовольствием, доведя петербуржцев до вымирания и каннибализма. Затем началась индустриализация — и город, где по — прежнему было в основном печное отопление (оно уступило место центральному лишь в шестидесятых годах прошлого века), где не было канализации — все стоки уходили в Неву без всякой очистки (и до сих пор четверть стоков у нас не очищается), где только 50% квартир имели водопровод, и 15% — ванну, стал вновь застраиваться заводами. Было вырублено зелёное кольцо парков — остатки его в виде Марсова поля и Летнего сада , правда , сохранились. После второй мировой войны намеревались было создать зелёное кольцо заново — через Александровский сад, Острова, далее — к парку Челюскинцев, к Сосновке… Сейчас эти зелёные зоны на куски раздирают застройщики.
Индустриальные кольца дважды опоясали город. Из-за недальновидной политики коммунистического руководства страны, сделавшей ставку на индустриальное развитие, в то время, когда цивилизованный мир осваивал плоды наступающей “информационной революции”, советский Петербург превратился в разрушающийся город, окруженный чадящими заводами и безликими новостройками “Ленинграда” — с огромными пустырями, молодежными бандами, пивными ларьками и прочими приметами конца советской эпохи. Понадобилось более десяти лет жестких дискуссий и неудачных экспериментов, чтобы выкристаллизовалась идея развития города как транзитно-транспортного узла, главного звена Международного интермодального транспортного коридора № 9. Санкт-Петербург сможет стать “Европейскими воротами России”, важнейшим связующим звеном в интеграционных процессах между Россией и Западом. Именно здесь, на этом пути, мы видим будущее нашего города, где скрещиваются и продолжают друг друга морские, железные и автомобильные дороги огромного региона.
Но, к сожалению, теперь, удивляя развитые страны, выносящие свои производства в “третий мир”, вокруг Петербурга начинает создаваться третье индустриальное кольцо — из зарубежных заводов — от “Тойоты” и “Форда” до “Филип Морриса” и “Крафт Якобса”. Конечно, новые заводы не так загрязняют воздух и воду, как их предшественники — сталелитейные гиганты, к примеру. 80% загрязнения воздуха нашего города дают автомобили. Но отсутствие понимания у рядового петербуржца того, что судьба промышленного центра — это судьба города — неудачника, поражает.
Иметь возможность жить в городе — музее, городе — курорте, у чистого моря, в городе — парке, среди сосен и Росси, получать доходы с транспортной и банковской ренты, наподобие прибалтийских соседей, а из промышленности завести себе разве что пивной завод — и отказаться от этой возможности! И ради чего? Ради рабочих мест для мифического пролетариата? Ради поддержания статуса “города — пятимиллионника”? Ради сиюминутной выгоды, “отката”, инвестиций в бюджет, которые все равно уйдут на обустройство потянувшихся в город чужаков — приезжих, готовых за гроши работать грузчиками и строителями?
Так нынешнее поколение горожан делает ещё одну, похоже, фатальную, ошибку в процессе планирования развития города.