ИНДИКАТОРЫ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ ДЛЯ ПЕТЕРБУРГА

greenkrest 11.12.2006

Ежелева Л. А.
Санкт — Петербургский Зелёный Крест
Непонятное на слух и трудноопределяемое западное понятие “устойчи-вое развитие” следовало бы заменить русским “рациональное использование природной среды”, если бы мнение о рациональности чего бы то ни было у нас так сильно не расходилось с общеевропейским. История с созданием так называемых “индикаторов устойчивого развития для Санкт-Петербурга” это подтверждает.
Началось все, разумеется, с желания сделать как лучше. Хотелось по-лучить цифры, характеризующие качество человеческого существования в Питере и сравнить их со среднеевропейскими – а вдруг по арифметике вый-дет, что у нас не так уж плохо жить?
Европейцы любезно представили в Санкт — Петербургский научный центр Российской Академии наук собственные индикаторы устойчивости, унифицированные для всех стран ЕС. Но, обсудив зарубежный опыт, ученые, выполнявшие заказ Правительства нашего города, от него отказались. А вза-мен не понравившейся ЕС-овской модели создали свою – из 14-ти индикато-ров, по которым ни один город, кроме нашего, не измеряется, и поэтому ни с кем его сравнить не получится.
Что же это за индикаторы?
Вот они:
— валовой региональный продукт на душу населения;
— инвестиционная привлекательность города;
— средняя продолжительность жизни;
— демографическая структура населения;
— демографическая нагрузка (доля лиц нетрудоспособного населе-ния);
— уровень безработицы;
— уровень преступности;
— уровень привлекательности города для мигрантов;
— качество атмосферного воздуха;
— качество поверхностных вод;
— загрязненность почво — грунтов;
— уровень шумового загрязнения;
— образование твердых бытовых отходов и уровень их механизи-рованной переработки;
— уровень озеленения (количество зеленых насаждений на одного гражданина).
Значения по данным показателям совершенно не связаны между собой и только затушевывают истинную картину.
Бесполезно иметь статистику по зарегистрированной безработице – не так уж и много у нас безработных, получающих пособие на Бирже Труда. Нужна статистика о совершеннолетних людях, не имеющих официальных источников дохода либо имеющих доход ниже так называемой “черты бед-ности” — а таковых ~ 60 % от населения Санкт-Петербурга.
Не столь важна демографическая структура населения и количество пенсионеров на душу населения в городе. Эти цифры могут быть обусловле-ны успехами или неудачами медицины. Наконец, и так понятно, что на каж-дого трудоспособного человека обычно приходятся его престарелые родите-ли и не достигшие совершеннолетия дети. (В Петербурге на 1000 работаю-щих человек приходится примерно 600 человек нетрудоспособного населе-ния, из них 60% — пенсионеров). Важнее средняя продолжительность не про-сто жизни, но активной жизни, которая постоянно падает из-за роста заболе-ваемости, приводящей к инвалидности или смерти. Процесс инвалидизации населения нарастает , и зависит от не только от социальных, но и от экологи-ческих факторов. Но он в отечественных индикаторах не учитывается.
Очень сомнителен в качестве индикатора устойчивого развития предлагаемый питерскими учёными подсчёт роста ВРП (валового региональ-ного продукта). Сам по себе рост ВРП не говорит о наличии устойчивого развития – важно, на основе чего он достигнут. Зная первую десятку наибо-лее динамично развивающихся отраслей хозяйства в мире, к которым отно-сятся, например , интернет-компании, программные компании, компании, развивающие телекоммуникационные системы и т. д., для оценки устойчиво-сти развития хозяйства Петербурга нам необходимо знать долю ВРП по пер-вой десятке наиболее динамично развивающихся отраслей хозяйства в Санкт-Петербурге, а затем – долю валового мирового продукта (ВМП) по первой десятке наиболее динамично развивающихся мировых отраслей. Со-отношение между этими цифрами покажет соответствие тенденций развития хозяйства Петербурга и мира, что даст возможность судить о движении раз-вития хозяйства Петербурга в сторону большей или меньшей устойчивости. Пока что сравнения с соседней Финляндией по уровню развития инноваци-онных технологий наш город не выдерживает.
Положительные экономические показатели устойчивого развития Пе-тербурга с учётом сложившейся специализации его хозяйства должны быть совершенно иными :
— рост транзитно-транспортных услуг (объем обработанных грузов) на транспортных терминалах всех видов транспор-та (морского, речного, авиа, авто, железнодорожного, тру-бопроводного);
— падение доли энергозатратных и материалоемких произ-водств (машиностроения и металлообработки в частно-сти) и повышение доли пищевых и наукоемких производств в общем объеме промышленного производства;
— падение доли трудоспособного населения, занятого в про-мышленном производстве;
— рост доходов бюджета за счет предприятий сферы обслу-живания, финансовой сферы, транзитно-транспортной сферы;
— рост доходов учреждений культуры (театров, музеев, галерей и т. д.).
Собственно экологические индикаторы ( чистота воздуха, поверхност-ных вод, почв, количество зелёных насаждений), присутствующие в общем перечне, оказались оторваны от экономических. Таким образом из них не-возможно сделать какие бы то ни было выводы. Так, для определения качест-ва жизни важна, конечно, и чистота рек в городе – но более важно качество воды в водопроводе, которое зависит, скорее, от состояния инженерных ком-муникаций, чем от загрязнения р. Невы. Неплохо знать отношение площади зелёных насаждений к общей площади города — но гораздо важнее, есть ли у каждого жителя города в пределах пешеходной доступности свой садик с бесплатным в него входом и сколько человек там может собраться под вечер.
Конечно, интегральную оценку качества жизни в Петербурге можно было бы получить, оценивая привлекательность Санкт-Петербурга для ми-грантов. Но для чистоты оценок следует принимать во внимание лишь ми-грантов внутрироссийских. Потому что беглецу из ада и чистилище раем ка-жется. По имеющимся данным, привлекательность Санкт-Петербурга для русских мигрантов падает, зато для выходцев из “третьего мира” и стран СНГ растет, что само по себе – тревожный факт.
Похоже, что индикаторы для Петербурга подбирались специально та-ким образом, чтобы создавать достаточно благоприятное представление о нашем городе. Реальное положение в Питере совсем не так благополучно.
***
Совершенно иные индикаторы развития городской среды учитывают в ЕС.
Там на первом месте стоит “удовлетворенность граждан уровнем жизни в населенном пункте”, показатель, получаемый в ходе опроса насе-ления, при котором жители оценивают различные аспекты жизни в своем го-роде.
Далее следует “вклад города в глобальное изменение климата”, где учитываются выбросы “парниковых газов” — двуокиси углерода и метана, ко-торые наши соседи с Запада успешно сокращают. В Петербурге выбросы ок-сида углерода за прошедшее пятилетие выросли со 154,6 тыс. тонн в 2000 го-ду до 192,5 тыс. тонн в 2004 году.
Третьим индикатором по шкале ЕС является “мобильность населения и пассажирские перевозки”. Здесь учитывается количество и дальность ежедневных поездок и их продолжительность в пересчете на душу населе-ния, на тип поездки и вид транспорта. Европейцы поставили задачу снизить зависимость людей от автомобиля в городах – а для этого направляют усилия на снижение потребности в передвижениях вообще и на развитие обществен-ного и велосипедного транспорта. Справедливости ради стоит отметить, что показатель мобильности населения возрастает, а значит, ухудшается не толь-ко у нас, но и во всей Европе, за исключением некоторых курортных и малых городов.
Четвертый индикатор звучит для нас, несмотря на десятилетия свобод-ного рынка, все еще фантастично: “доступность общественных мест и ба-зовых услуг”.
Доступность – это расположение места общественного пользования или каких-либо услуг для населения на расстоянии не более 300 метров от дома, считают европейцы. Места общественного пользования – это террито-рии, которые население может использовать для отдыха бесплатно. То есть парк или стадион с платным входом в их список не попадают.
Ну, и “основные услуги” — поликлиники и больницы, остановки обще-ственного транспорта, школы, продуктовые магазины, контейнеры для мусо-ра – это как у нас, это понятно… Только трехсотметровая доступность в на-шем городе достигается далеко не по каждому показателю, особенно – в но-вых районах. К сожалению, точных данных по этому разделу в Питере нет.
Со следующим индикатором проще. Он, кстати, неизменным попал и в наш городской список – “качество воздуха в населенном пункте”. По дан-ным контролирующих служб, в Питере очень высокое загрязнение воздуха, которое стабильно ухудшается из года в год. Так, если в 1999 году в атмо-сферный воздух Санкт-Петербурга было выброшено 245 тысяч тонн загряз-няющих веществ, то в 2004 году – больше 290 тысяч тонн.
Далее идет индикатор “транспортные перевозки детей в школу и из школы”. Европейцы резонно полагают, что если родители на своих машинах подвозят к дверям школы, находящейся в квартале от дома, детей, не желая, чтобы они, эти дети, шли пешком этот квартал – мало ли что с ними по доро-ге случится – то это общество далеко от устойчивости.
Седьмой индикатор – “доля предприятий всех форм собственности, применяющих процедуры экологического и социального менеджмента”. В данном случае идет речь о применении ряда стандартов ЕС, наиболее из-вестным из которых является ISO 14000/14001. В Петербурге наблюдается стабильный рост числа предприятий, использующих европейские процедуры для управления использования ресурсов, охраны окружающей среды и соци-альных вопросов. Восьмой индикатор – “шумовое загрязнение” — есть и в нашем городском перечне.
А вот девятый – “устойчивое землепользование” — не попал. И, в об-щем-то, понятно, почему. Потому что устойчивым может считаться город, где повышается эффективность землепользования, предотвращается застрой-ка зеленых зон, а также ведутся восстановительные работы на брошенных и загрязненных территориях. У нас же количество загрязненных территорий (бывших промзон) постоянно растет, но строителям нового жилья выгоднее снести парк в центре города, чем рекультивировать испачканные земли. По этому показателю мы, похоже, отстали от наших соседей навсегда.
Последний, десятый, индикатор оценивает долю продукции с эко-маркировкой на прилавках магазинов. Отечественная эко-маркировка только начинает развиваться. Есть восемь независимых общественных цен-тров, выдающих различного рода сертификаты и эмблемы на экологически безопасную продукцию – “листок жизни”, “зеленый крест”, “эко-продукт”, и так далее. Но доля товаров, отмеченных такими знаками, незначительна (за исключением рынка питьевых бутилированных вод).
К сожалению, наши ученые и администраторы не приняли на вооруже-ние ЕС-овские индикаторы качества жизни. Похоже, к извечным русским во-просам “что делать?” и “кто виноват?” прибавился еще один – “что такое хо-рошо и что такое плохо?” А это означает, что мы так и будем ощущать себя уникальными, не похожими на остальных, и будем обречены вновь и вновь решать заново тысячекратно решенные другими проблемы.