Ленобласть глазами журналистов

Галина Артеменко
ИА Регнум

Где растет можжевеловый лес

…пространство, которому, кажется, ничего
не нужно, на самом деле нуждается сильно во
взгляде со стороны, в критерии пустоты.
И сослужить эту службу способен только ты.
Иосиф Бродский

Эта поездка по Ленинградской области была организована для петербургских журналистов, чтобы они, как пояснил председатель Санкт-петербургского отделения Международного Зеленого креста Юрий Шевчук, «почувствовали Ленинградскую область, побывали и в достаточно известных местах паломничеств и туризма, и там, куда пока не ведут туристические тропы».

Поэтому я сознательно не пишу о красотах и святынях монастырей Александра Свирского и Покрово-Тервенического, Введено-Оятского, о чудесном музее в Новой Ладоге. Хочется рассказать о том, что стало открытием и заставило задуматься — либо обожгло болью, либо порадовало душу. Увы, но за страницами этого повествования останутся и рассказы о многочисленных реках, увиденных нами – Лаве, Паше, Кумбите, Свири, Сяси, Ояти и природных памятниках. Это тема отдельной истории.

«Россия, вытерпи варваров!»
Городу не так давно минуло триста – Новая Ладога почти ровесница Петербурга. Тихий ныне городок когда-то был третьей по значимости стройкой петровских времен после Петербурга и Кронштадта. Знаменитые петровские обводные каналы Новоладожский и Староладожский – ручной труд тысяч людей, Петровская судоверфь, славная история местного купечества…
…Мы идем по сонной улице, где открыты настежь окна старинных невысоких домов, коты греются на подоконниках, идем по бывшему Николаевскому, ныне проспекту Карла Маркса посмотреть на собор Святого Николая Чудотворца, построенный новгородской строительной артелью в веке шестнадцатом и отреставрированный к трехсотлетнему юбилею Новой Ладоги. А рядом с этим храмом погибает другой памятник – Климентовская церковь. В ней сейчас пусто, давно сорваны двери – заходи, кто хочет. Некогда изящная восьмигранная колокольня с куполом и шпилем шпиля лишена, проросла березами и являет собой ныне мрачного вида башню, внутри здание церкви покалечено трубами, крюками, отодраны деревянные щиты, худо-бедно закрывавшие фрески. Теперь фрески беззащитны, как, впрочем, и вся церковь, в которой на излете советской эпохи был завод по производству елочных игрушек. В алтарной части – надпись черным углем: «Россия – вытерпи варваров!». Я побежала искать фотографа, когда навстречу мне в храм вошли трое – девушка и два юноши. Я еще сама не знала к тому времени, как называется церковь, и поинтересовалась у молодых людей. «Мы не знаем», — было ответом. Вернувшись с фотографом, я застала прямо в углу алтарной части давешних новоладожан – они вводили себе наркотики. Ничуть не смутившись, молодые люди закончили процедуру, побросали шприцы и вышли. Шприцев на полу полно.
«Мы писали и в Санкт-Петербургскую епархию, и куда только еще не писали, чтобы нам помогли спасти Климентовскую церковь, хотя бы закрыли ее, заколотили, — рассказывает директор Новоладожского историко-краеведческого музея Мария Сугоняева, — но никакого ответа. А теперь и вовсе оказалось, что здание принадлежит какой-то петербургской фирме. Мы уже отчаялись, что кто-то поможет спасти памятник». Между тем история церкви начинается аж в 1153 году – тогда она была заложена в камне в Старой Ладоге, а потом, став уже деревянной, была перевезена в Новую Ладогу по Волхову в год основания города. Через сорок лет дерево аккуратно разобрали и возвели церковь в камне. В этом храме летом 1903 года совершил службу отец Иоанн Кронштадтский.
Сквозь окна пустого храма виден черный камень надгробия – около церкви святого Климента похоронили в 1879 году новоладожане известного благотворителя, потомственного почетного гражданина города купца Назара Фомича Кулагина — создателя Новоладожского благотворительного общества, содержавшего бесплатную столовую, приют для малолетних и дом трудолюбия. В нем все нуждающиеся могли получить временную работу, питание и одежду. «Памятник благотворителю тоже разрушается, недавно вот сломали остатки ограды», — продолжает невеселый рассказ Мария Михайловна. Судьба храма и памятника так и остается открытой и перспективы, увы, весьма печальны.
Но нам надо дальше – взглянуть на реликтовый можжевеловый лес в поселке Креницы – единственный столь большой на всем на Северо-Западе России. Для этого нам надо переправиться через Новоладожский канал. Переправа здесь называется «лава» – немолодой перевозчик (мастер лавы, машинист лавы — ?_)нажимает какие-то рычаги и кнопки и часть моста через неширокий канал отъезжает в сторону, параллельно берегу, давая возможность пройти яхте, потом мост возвращается на место, смыкает берега, и мы едем.
До самых Сясьских рядков
В можжевеловом лесу полно колокольчиков, диких гвоздичек, других цветов – можжевельник удивительным образом сохраняет вокруг себя самый настоящий альпийский биоценоз, то есть необыкновенное разноцветье и разнообразие, но не броское, а тонкое сочетание цветов и трав.
И нам снова надо дальше, поэтому мы только взглянули на развалины еще одного храма – святых апостолов Петра и Павла, но этот храм, поскольку принадлежит Санкт-Петербургской епархии, возможно, дождется перемены участи.
Как дождался храм Успения Пресвятой богородицы в Сясьских рядках в Сясьстрое, дождался благодаря вере и любви четырех женщин, которые несколько лет назад, образовав инициативную группу, стали добиваться возрождения храма. Здесь сейчас и службы идут, и восстановительные работы на благотворительные пожертвования. Вокруг храма – как водится, кладбище, и, как на всех маленьких деревенских кладбищах старые могилы соседствуют с последними захоронениями. Старые каменные детские могилы – отрока Александра Каялина и двух младенцев – мальчика и девочки Каялиных. Трогательные скорбные надписи «от любящих родителей и бабушки и дедушки». Дети известного новоладожского купца и благотворителя Василия Каялина умерли практически один за другим в начале прошлого века. Василий Иванович был старостой этого храма. А сейчас остались только эти могилы, да еще вокруг церкви кирпичная дорожка, на кирпичах можно разглядеть клейма – «В.К.».
На кладбище отовсюду виден огромный деревянный крест, украшенный цветами и неугасимой лампадкой в фонаре. Под ним с 1912 года покоится «божья старушка» Параскева. Могила – место паломничества окрестных жителей. Говорят, что Параскева отличалась не только благочестием, но ее любили и не боялись все звери и птицы. А однажды, когда надо было отпеть покойного в храме Сясьских рядков, но мешал ледоход, она так горячо молилась, что случился затор — остановился ледоход на реке, покойника смогли привезти в храм и отпеть, после этого лед пошел вновь. Говорят еще, что во время Великой Отечественной матери зашивали в одежду сыновьям землю с могилы Параскевы. И те сыновья возвращались живыми…
Вино губит человека или Слава труду!
Едем дальше, дорога пуста. Но вот на автобусной остановке у деревни Коягино не остановиться просто невозможно. Потому что остановка эта являет собой пример постоянно действующей выставки современного наивного искусства. Автор немудреных инсталляций – подпорожский пенсионер Владимир Петрович Митрохин, он сразу увидел нас из окна своего домика и вышел прокомментировать: «Вот на веранде сядешь – приятно посмотреть. Я все лозунги социализма здесь вспомнил. А что – хорошие! Вот — «В добрый путь!», «Слава труду!», « Мы выбираем жизнь – она одна!», А вино ведь и впрямь губит человека!». Кстати, последняя инсталляция с соответствующим призывом сплошь сделана из пустых бутылок, которые Митрохин собрал в более населенных местах и привез сюда в назидание проезжающим. Мечтает пенсионер еще сделать скульптуры медведя и оленя. А в середине «сада скульптур» укрепить скульптуру В.И.Ленина – но пока еще бесхозного изображения вождя нигде не нашел. Примечателен и установленный тут же митрохинский барометр: длинный прутик, в зависимости от влажности, безошибочно укажет – сухо или сыро. Коягино, между прочим, 214 лет. Но Митрохин для ровного счета и красоты написал на одном из щитов – «200 лет деревне Коягино». Пенсионер живет здесь с весны по осень, впрочем, как и другие 20 дачников. Зимой же, по словам Митрохина, «тут у нас один Сашка-пчеловод остается».

Доступ в Интернет на Иван-чайном поле

А вот пять семей из деревни Гришино никуда на зиму, а, впрочем, и на лето уезжать не собираются – разве только родителей проведать или в город что-то необходимое купить или заплатить за мобильный телефон и интернет. Потому что Интернет в этой деревне просто необходим – ведь она является частью ни много, ни мало Глобальной сети экопоселений (Global Ecovillage Network или GEN), разбросанных по всему миру. Экопоселение на берегу реки Важинки Гришино существует с 1993 года. До него мы доехали из Согиниц, где нас встретил с двухлетней дочкой Олесей на плечах Влад Кирбятьев, он же Васудэва – основатель экопоселения, когда-то — петербургский музыкант. Семьи приехали из разных городов России. В Гришино никто не пьет, не употребляет наркотиков и не курит. Семьи, а некоторые и с маленькими детьми – экономически самостоятельны. Выращивают овощи, ремонтируют и строят дома, учат детей, принимают у себя различные этнофестивали и просто тех, кто хочет жить в согласии с природой и собой. Есть идея создать в старинном деревянном доме XIX столетия музей, но такой, в который можно было бы приехать и пожить несколько дней. А в соседних Согиницах, где находится чудесная деревянная, построенная без единого гвоздя из мощных стволов лиственниц Никольская церковь XVII века, открыть природно-архитектурный заказник.
Влада на воем уазике довез нас до берега, потом на лодочке мы переправились в Гришино, увидели огромное Иван-чайное поле, и дома экопоселенцев. В одном из домов застали граждан Великобритании – сотрудника страховой компании Тома и студентку Бристольского университета Дженнифер – оба они изучали и изучают русский, приехали на год познакомиться с жизнью России, весьма довольны, только вот комары достают. Женя и Марина – молодая пара из Вятки поселились в соседнем доме с марта. Женя пишет статьи по здоровому питанию, Марина делает фильмы на компьютере. И в то же время живут себе среди луга и леса, на берегу речки Важинки. Они выбрали свой путь и счастливы.

Любовь к отеческим гробам

Одним из сильнейших впечатлений от поездки стало посещение Гиморецкого погоста –почти на границе с Карелией на дороге Вознесенье-Петрозаводск. До деревушки Гимрека ехали долго, переправились на пароме через Свирь. Гиморецкий погост расположен на холме и когда-то служил ориентиром онежским рыбакам. Деревянная ограда вросла в землю, но резная калитка открылась легко, по некошеной траве идем к Рождественской церкви XVII века – она тоже деревянная, без единого гвоздя сработанная. Красивое, тихое место. И снова кладбище вокруг с древними и новыми могилами. Каменный памятник «крну» — крестьянину Косьме Михайловичу Яшкову, который родился в 1846-м, а похоронен в 1913 году, рядом старая плита лежит на земле, но прочесть полустершиеся буквы можно – девица Анастасия Яшкова, год смерти -1863-й. А в шаге от этих могил – простой обелиск с табличкой с надписью от руки – «Здесь покоится старушка, вековечная труженица Анастасия Степановна Яшкова, 1879- 1959 годы».
Целые поколения окрестных крестьян нашли здесь покой – на родном древнем погосте. И даже о тех, кто сгинул в лихие годы, коих немало было в России, не забыли. Вот за оградкой покоятся Мелеевы, вместо одной из могил – запаянная урна с землей Левашовской пустоши и табличка, гласящая, что «Мелеев Николай Павлович по приговору тройки ЛенНКВД расстрелян в октябре 1937 года, захоронен в Левашовской пустоши и оправдан в 1954 году». А с безвестных могил четырех братьев Мелеевых – Егора, Александра, Дмитрия и Николая даже нет земли. Только общая дата смерти – 1937-й и подпись на табличке «могилы их неизвестны».
Синеет вдали Онега, чуть звенит нагретый летним днем воздух – душистый от трав и цветов. Тишина на Гиморецком погосте, но ухожены могилы, высажены цветы, а замок на двери Рождественской церкви новый – значит, службы здесь идут. Значит, люди помнят и не отрекаются от своих предков, своей веры и своей земли.

Автор: Виктория Крылова
(газета «Консъерж»)

Лид: Санкт-Петербургское отделение Международного Зеленого Креста организовало поездку журналистов по Ленинградской области, чтобы пишущая братия сама убедилась, какую воду мы пьем, каким воздухом дышим и что за земля нас окружает.

Первым пунктом нашего маршрута значился город Шлиссельбург. Дождливая промозглая погода, низкие облака и такие же хмурые лица жителей. Краткая экскурсия по городу: первым делом в глаза бросаются заросшие каналы, построенные еще Петром Первым. Экологи недовольно морщатся. Хотя очистить местную достопримечательность от зарослей как признают специалисты можно за несколько субботников. «Главное дружно поработать руками и граблями» — говорит Вера Волкова, сотрудница НИИ СПБЦ Проект Реставрация. Кстати весьма запущенные с виду, каналы представляют собой почти неограниченный ресурс ценного удобрения «сопропель». В конце 80-х годов некая итальянская фирма вела переговоры с руководством города о добыче этого удобрения и одновременной очистке каналов. Но видимо, в цене не сошлись. Как выяснилось аппетит по этой части у шлиссельбурцев немалый да и желание подороже продастся превратилось в почти навящивую идею, поделится которой с журналистами поспешила некая инициативная группа в лице двух человек – Светланы Малышевой и Сергея Кузнецова, которые представили весьма внушительную по объему печатных листов концепцию развития города, ссылаясь на мнения широкой шлиссельбургской общественности. Светлана Малышева судорожно сжимала в руках концептуальную папку но так и не могла изложить содержащуюся в ней суть устно. Стеcнялась «столичных» писак. Тогда ей на помощь пришел Сергей Кузнецов, который за словом в карман не полез хотя и с косноязычием чеховского Лопахина намекнул, что пора бы наконец вырубить старый вишневый сад. «Вон там у нас старые бараки, пусть Дерипаска покупает землю, расселяет, а что он на этом месте построит нам все равно» — заявил Сергей Кузнецов. Такая концепция развития, по его мнению, позволит сделать из Шлиссельбурга как минимум нью-васюки и привлечь сюда толпы туристов. «Тогда и каналы кто-нибудь расчистит и рассекать по ним начнут гондольеры» — замечтался оратор. Показательно, что говоря о лучшей жизни инициативный шлиссельбуржец ставил в пример петербургского губернатора Валентину Матвиенко и ее успехи в деле привлечения в регион крупного бизнеса. Тем временем дождик снова закапал, часы показывали полдень и желудки предательски заурчали. Четвертая власть потихоньку разбежалась в поисках местного общепита. Найдя маленькое уютное и абсолютно пустое кафе наша группа из 11 человек совсем не обрадовала здешний персонал. Девушка за стойкой с каменным лицом строгала бутерброды, на вопросы отвечая грубо и односложно, похоже, «работать» ей совсем не хотелось. А как же тогда быть с туристами, и с гондольерами? Мечты…Мечты…Мечты…

Фекальные реки и мертвые храмы

Далее мы вступили на путь из Варяг в Греки и оказались на берегу древней реки Волхов, которому сегодня экологами присвоена самая высокая – V степень загрязнения. «Это обусловлено тем, что в Волхов идут стоки от целой группы новгородских петербургских и киришских предприятий. Это и Волховский Алюминиевый завод, и Киришский нефтеперегонный, но скорее всего нагрузку на воду несут многочисленные канализационные стоки» — сообщил председатель Санкт-Петербургского отделения Международного Зеленого Креста Юрий Шевчук. По его словам большая часть экологических проблем связана не столько с промышленностью, сколько с коммунальным сектором. Изношенные очистные сооружения и канализационные стоки наносят гораздо больший вред окружающей среде нежели промышленные предприятия, которые худо бедно контролируют выброс отходов. Причем не только ветхий коммунальный фонд портит экологию но и современное строительство. «Даже те новые дома, которые сегодня строятся с виду красивые и дорогие, на самом деле как таковой канализации в них не имеется, а есть просто выгребная яма и все фекалии просачиваются в грунтовые воды» — заключил Шевчук.
Постояв на берегу Волхова мы поехали в Новую Ладогу. Ныне тихий и почти безлюдный городок когда — то был третьей по значимости стройкой петровских времен после Петербурга и Кронштадта. Здесь мы застали столь характерное провинциальное запустенье, где медленно погибают памятники архитектуры. Исключение составляет лишь собор Святого Николая Чудотворца, отреставрированный к трехсотлетию
Новой Ладоги. Остальные храмы полуразрушены и уже давно превратились в наркоманские притоны. Как оказалось не только экология и окружающая среда нуждается в бережном сохранении, но также историческое и культурное наследие без чего невозможно возрождение здешних земель. Другой вопрос, как это сделать – продать все олигарху или есть какой-то иной путь? Ответ на этой вопрос был еще одной целью нашей не совсем экологической экспедиции. Как выразился Юрий Шевчук, «Я хотел чтобы вы почувствовали Ленинградскую область и ту землю на которой мы живем».

Инвестиции с человеческим лицом

Мы в маленькой деревеньке Сяських рядках в Сясьстрое. Здесь нас тоже встретила инициативная группа… Четыре женщины, которые несколько лет назад добились возрождения местной святыни – храма Успения Пресвятой Богородицы. Сейчас это действующая церковь, восстановительные работы еще продолжаются, на добровольные пожертвования. Еще это центр окрестного паломничества, поскольку с 1912 здесь покоится старица Параскева. Говорят в Великую Отечественную войну матери зашивали в одежду сыновьям землю с ее могилки и сыновья возвращались живыми. Проезжая дальше по Подпорожью мы натолкнулись на чистенькую и ухоженную деревеньку Коягино, а вдоль дороги забавные, как бы сейчас сказали инсталляции. Поделки местного жителя Владимира Митрохина дадут фору «митьковским» проектам в плане искренности и непретенциозности. Сделаны они из подручных средств – стеклянных и пластиковых бутылок, дощечек и прочих хитрых штучек, а написанные на них социалистические лозунги: «Слава труду!» «В добрый путь» «Мы выбираем жизнь –она одна!» заставляют с тоской вспомнить ГОСТ, «мишек на севере», погрустить о газировке и других приятных и простых советских радостях. Владимир Митрохин признался, что хочет сюда и бюст Ленина установить, но пока еще не нашел бесхозного Ильича.
Далее по курсу деревня Согиницы, место поистине сказочное. Бревенчатые срубы и построенная без единого гвоздя деревянная Никольская церковь — , еще в годуновское лихолетье (ХVII век) и двое жителей – дед да бабушка, которая бережно хранит огромный ключ от церквушки. Мы забрались на колокольню и от русского духа, которым пропитан здешний воздух буквально закружилась голова. Страшно представить, что эти милые домики когда-то исчезнут, а на их месте появятся безликие пластиковые коттеджи. По соседству с Согиницами есть еще одна деревенька – Гришино, разделяет их маленькая но быстрая речка Важинка. Там, деревянные домики скупили несколько молодых семей, однако сносить их не стали, а наоборот отреставрировали, и живут здесь круглый год, готовя еду в русских печах, и отдыхая на разложенном на чердаке душистом сене. Самый первый переселенец из мегаполис Влад Кирбятьев организовал здесь экопоселение и теперь живет со своими единомышленниками в гармонии с природой. Сделав большой крюк, доехав до Онежского озера мы вернулись к месту нашего ночлега. В 15 километрах от города Лодейное Поле, почти на самой границе с Карелией, между озерами Рощинским и Святым из-за деревенских изб древнего села Свирского поднимаются ввысь величественные белокаменные постройки Свято-Троицкого Александро-Свирского монастыря. Здесь мы оказались поздним вечером и в воде отражалось предзакатное солнце окрашивая воздух и стены обители в мягкий лиловый свет. Рядом с монастырем зажила и деревенька «Старая Слобода». Каждый день в обитель приезжают паломники поклониться мощам преподобного Александра Свирского. Один бизнесмен построил недалеко от монастыря гостиницу. Однако здесь нас почему то не встречали негры в ливреях. Деревянный холл, он же и уютный ресторанчик, стилизованный под русскую избу, с льняными скатертями на столе, дешевой и вкусной едой и полное отсутствие пошлости. Кстати и цены на проживание оказались в три раза меньше, чем в малых гостиницах области. Казалось что здесь все сделано, как раз для людей, а не для денег. Оказывается можно сохранять и развивать край, туризм и инфрастуктуру не ломая и не уничтожая традиционного уклада.

Справка: Вода Ладожского озера (по содержанию азота нитратного, концентрации взвешенных веществ, отношению концентраций общего азота к общему фосфору, превышением ПДК железа, свинца, марганца и меди) относится к IV классу качества – «загрязненная».

Справка: На территории области образуется свыше 400 видов отходов, 90% которых относятся к 3-4 классам опасности. В Ленобласти имеется 8 полигонов, 100 несанкционированных и 90 санкционированных свалок, более половины которых не отвечают природоохранным и санитарным требованиям: отсутствуют санитарно-защитные зоны, системы отвода и очистки дождевых вод, фильтрата свалок, водоупорные краны.

Справка: Ежесуточно Петербург сбрасывает в Финский залив 3-4 тыс.тонн загрязненных стоков, 30% которых не очищены.