МУСОР ПЕТЕРБУРГА: НЕАПОЛИТАНСКИЙ СИНДРОМ
Пятьдесят килограммов мусора, выбрасываемого ежемесячно на помойку средней петербургской семьёй, грозят в 2009 году превратиться в серьёзную проблему для города.
Последний полигон для ТБО, находящийся на территории Петербурга в Новосёлках, должен быть вскоре закрыт и рекультивирован. У города остаются возможности вывозить мусор на полигоны, расположенные в Ленинградской области. Таковых — семь: во Всеволожском районе у поселков Лепсари, Северная Самарка, Меслики, в Гатчинском районе у поселков Новый Свет и Вырица, в Тосненском районе у поселка Куньголово, а также широко известный полигон в Ломоносовском районе у Южного кладбища. Но большая часть этих полигонов не может быть переоборудована в высоконагруженные. А это означает, что они вскоре исчерпают свой ресурс. Весь вопрос сейчас состоит в том, что случиться раньше — полигоны вынужденно остановятся, или будут построены мусороперерабатывающие заводы. По пессимистическим оценкам, действующим полигонам осталось жить пару лет.
Между тем до сих пор остается нерешённым концептуальный вопрос — какой хочет видеть город систему переработки бытовых отходов?
Споры между сторонниками механизированной переработки и мусоросжигания продолжаются.
Напомним, что в Петербурге действуют два мусороперерабатывающих завода, на которые поступает около 8% всего объема бытового мусора города. Однако в последнее время их работа вызывает серьезные нарекания у экологов. Разрушена система комплексной переработки мусора на площадке Опытного завода МПБО (Механизированной Переработки Бытовых Отходов), завода, который ранее являлся передовым предприятием, действующим по методу биокомпостирования.
Теперь система биокомпостирования работает только для вида. Мусорные массы, прошедшие через биобарабан, не обезвреживаются и продолжают представлять собой биологически опасный материал. По регламенту, в биобарабанах органические отходы, предварительно отделенные от остального мусора, должны находится в течении 72 часов при температуре свыше 60 градусов Цельсия, вызываемой деятельностью разлагающих органику бактерий. На деле разложения органики не происходит — из барабанов достают арбузные корки и лимоны в неизменённом виде, на компостных кучах кормятся стаи чаек и ворон, что не было бы возможно, если бы процесс разложения органики доходил бы до конца. Да что там чайки — даже семена кабачков и тыквы, прошедшие через биобарабан, не потеряли всхожести!
Оплата мусоропереработки, в основном осуществляемая за счёт бюджета Санкт — Петербурга, на двух заводах МПБО не приводит к результату, так — как получаемый компост не является обезвреженным мусором и подлежит захоронению на полигонах за дополнительные деньги. Следовательно, заводы получают средства из бюджета города на заведомо не осуществляемую деятельность.
Таким же нерациональным расходованием средств оказались вложения городского бюджета в создание системы селективного сбора мусора, некритично заимствованной с Запада. Система должна была состоять из: предприятий, готовых перерабатывать раздельно собранные отходы; транспортных предприятий, готовых раздельно вывозить отходы из мест сбора; площадок для раздельного сбора отходов.
В Санкт — Петербурге Правительство города начало создание системы с организации площадок с разноцветными контейнерами для различных видов мусора. При этом выяснилось, что только 25% населения города могут в перспективе воспользоваться этими контейнерами. Селективный сбор невозможно внедрить в старом городе, где физически нет места для нескольких контейнеров, а также в домах, оборудованных мусоропроводами. Затем идея раздельного сбора мусора была полностью дискредитирована отсутствием транспортных предприятий, вывозящих мусор раздельно — мусоровоз оставался “единым”. Не было и сбыта раздельно собранного мусора, так — как ни одно предприятие — сборщик вторичного сырья не примет разделенный населением мусор. С абстрактного населения не спросишь, почему в контейнере с бумагой вдруг обнаружатся пищевые отходы, а санэпиднадзор за это спросит с принимающей отходы стороны.
Но на закупку и установку разноцветных контейнеров из бюджета города израсходовано более 800 миллионов рублей — на эти деньги можно было бы построить квартиры ста многодетным семьям.
Прокомментировать проблему мы попросили Юрия Михайловича Лихачева, одного из создателей ныне разрушенной системы механизированной переработки в Петербурге, председателя Общероссийского движения “Зеленых”. “Мусоросжигание — очень дорогой метод избавления от отходов, — говорит Юрий Лихачев. — Сейчас население начало платить за утилизацию отходов, пока только частично. Так вот, если город перейдёт на мусоросжигание, это станет основной строчкой расходов на коммунальные услуги в каждой семье. Потом — это метод избавления от помойки на земле путём перенесения её на небо. С нашей технологической дисциплиной и практическим отсутствием независимого контроля никто не поручится за качественную очистку выбросов мусоросжигательных заводов. С другой стороны, необходимо развивать переработку вторичного сырья, выделяемого из мусора. Для этого нужно развивать мусороперерабатывающие заводы, на которых и производить селекцию поступающего мусора — как это было сделано на Опытном Заводе МПБО пока он не управлялся государством. Население никогда не сможет нормально разделять мусор — даже кетчуп у нас выпускается в 15 разновидностях пластика, которые нужно перерабатывать раздельно.” Видимо, без строительства новых производств по переработке мусора в Петербурге не обойтись. И от нас, жителей города, сейчас зависит, будет ли внедрена экологически чистая механизированная переработка или дорогая и опасная для природы, но сулящая значительные “откаты”, мусоросжигательная технология. Времени для споров практически не осталось. Не успеем — северная столица России окажется Неаполем, заваленным мусором. Причем надо учитывать, что в Неаполе живёт в три раза меньше населения…
Наталия Матвеева, Зеленый Крест.